Камни для императрицы
В 1775 году великая самодержица Российской империи прекратила
существование вольницы Запорожской Сечи. Сечь была обречена давно. И
знала об этом. Теснимая и гонимая, исподволь готовилась она к "исходу"
за пределы досягаемости самодержавия. И потому пуще собственного глаза
берегли сечевые казаки свою казну - "золотой запас". Строя планы уйти за
пределы России, они мечтали возродить "вольную республику", выкупив
"кусок" территории в одной из стран Востока, Австралии, а то и
Американского континента. И во всех таких планах вопрос средств был
ключевым.
Необыкновенно тщательно была продумана эвакуация казны. В дорогу
ушло два обоза. Один - на Каспий, другой - в южном направлении, к
Черному морю. В каждом обозе было по три подводы, запряженные волами и
охраняемые десятками всадников.
Обозы увозили по 32 залитых смолой бочонка, которые, по преданию,
были доверху заполнены золотыми дукатами, венецианскими и флорентийскими
цехинами, драгоценностями. Охрана была доверена молодым, но закаленным в
сражениях бойцам войска запорожского, в преданности которых не
сомневались атаманы. Но лишь самые поверенные в тайну казачьей казны
атаманы знали, что "южный" обоз обречен на встречу с неприятелем и
гибель. Его бочонки вместо злата и камней были заполнены песком и
камнем. Расчет был на то, что перехваченный груз будет нераспечатанным
отправлен в Северную столицу, и, пока туда дойдет, будет выиграно
достаточно времени, чтобы основной груз ушел благополучно.
А путь казачьей казне предстоял не близкий: через Дон - на Каспий, а
там морем - в Персию. Пройти незамеченным к Черному морю было очень
сложно, слишком много стояло там российских войск. А дорога через Дон
казалась соблазнительной еще и потому, что был здесь расчет на
братьев-казаков, чьи основные войска к тому же ушли к берегам крымским.
Но редели запорожские дозоры в стычках с верными матушке государыне
донскими казаками. И кони донские были резвее запорожских, и воины - не
менее храбры. Поняв, что братья-казаки их добром не пропустят, запорожцы
решили переждать зиму в глухих урочищах и балках правого, "горного",
как тогда называли, берега Дона. Но расчет оказался ошибочным. За зиму
часть ослабевших от холода и голода казаков погибла в многочисленных
стычках, другие попали в плен. А сам обоз исчез бесследно. Даже лютые
пытки не смогли вырвать у пленников тайны его захоронения.
Предполагается, что оставшиеся в живых запорожцы, вероятнее всего,
схоронили ценный груз в надежном месте, а сами ушли налегке на Тамань к
казакам-некрасовцам с надеждой в скором времени вернуться за ним. Дошел
ли кто из них до далекой Тамани, неизвестно. Самим же некрасовцам уже
через год пришлось бежать в Турцию.
+++++++++++++++++
Так и осталась та тайна нераскрытой, до сих пор будоража воображение
слушателей этой легенды. Тем более что слухи о несметных сокровищах,
дразня кладоискателей, время от времени вроде бы подтверждались
неожиданными находками. Находились пещеры с запутанными таинственными
ходами, но в них, увы, встречались только древние предметы. А в балке
Сухой Чалтырь (недалеко от Ростова) даже были обнаружены кости
нескольких волов. По остаткам упряжи находку отнесли к
украинско-запорожскому происхождению. И поиски долго велись именно в
этом районе.
"Золотая" татуировка
Новые искатели запорожского клада пополняли списки неудачников,
словно и впрямь клад, как утверждает донской краевед Эдуард Чистов, был
заговоренным. По его данным, к поиску золота запорожского в конце XIX
века приступило даже специально созданное в Ростове акционерное
общество. Оно подошло к поискам основательно. В результате аналитических
исследований, архивных и иных изысканий, свидетельствует Эдуард Чистов,
было установлено: казна запорожцев действительно существовала и исчезла
в нижнем течении Дона на его правом берегу; казна состояла из 32
дубовых бочонков, весом 2 пуда каждый; половина бочонков была заполнена
золотыми флорентийскими и венецианскими дукатами и цехинами, причем их
количество было настолько значительным, что если бы они "всплыли" в
какой-либо стране мира, то непременно были бы отмечены нумизматами;
общий вес золота и драгоценных камней казны составлял одну тонну.
В начале XX века в распоряжение акционерного общества попал
любопытный документ - карта места предполагаемого клада. Увлекательная и
таинственная история этого документа составила бы сюжет отличного
детектива. Предание говорит о том, что в конце XVIII века, когда на Дон
пришли крымские армяне и начали обживать окрестности крепости Димитрия
Ростовского, заложив свой город Нахичевань, прибился к ним мастеровой
человек не их роду-племени, но хорошо знавший Крым. Откуда он пришел,
никто не знал. Говорят, что именно он выбрал место под строительство
монастыря Сурб-Хач и активно участвовал в его возведении, да там и
поселился. Не раз намекал этот человек настоятелю монастыря, что владеет
большой тайной, обет о сокрытии которой дал в молодости.
Предполагалось, что откроется он перед смертью. Но в одну из зим вместе с
монастырскими работниками человек тот отправился за дровами для
обители. В пути их застала пурга, и они вынуждены были переждать
непогоду в балке. Там на них напала стая волков. Когда истекающего
кровью старика привезли в монастырь, он был уже без сознания. Обмывая
коченеющее тело, монахи обнаружили на нем странную татуировку.
Присмотревшись, поняли, что это довольно-таки точная карта. Ее
скопировали, но разгадать тогда не смогли. К разгадке приблизились члены
акционерного общества, но довершить дело до конца не успели: грянула
война, затем революция. В Гражданскую войну карта ушла за границу и
вернулась в Ростов, как утверждает Эдуард Чистов, спустя 20 лет вместе с
оккупантами, захватившими город.
Воры-кладоискатели
В один из дней 1942 года несколько румынских военнослужащих,
находившихся в составе оккупационных войск в Ростове, были задержаны при
странных обстоятельствах: в каком-то месте они усиленно шарили
миноискателем. В руках у них была странная карта, рисунок на которой
напоминал женский силуэт. Миноискатель оказался украден на немецком
складе. Немцы воровство карали беспощадно. Румын расстреляли, а их карту
вместе с "делом" вернули румынскому командованию. Картой оно
заинтересовалось. Но карта до этого уже побывала в руках гражданского
сотрудника немецкой администрации, который, будучи местным жителем,
поделился своим мнением со знакомым приятелем-краеведом, хорошо знавшим
историю поисков запорожского клада. Приятелям хватило времени на то,
чтобы изъять из дела подлинник, а на его место положить подделку. По
словам Эдуарда Чистова, этот человек остался жив и, пройдя через суровые
испытания, сохранил карту, но до сих пор молчит об этом...